– А эта девица… мисс Грей, кажется… она богата?

– Пятьдесят тысяч фунтов, моя дорогая. Вы ее когда-нибудь видели? Говорят, она довольно симпатичная, да к тому же большая модница, хотя и далеко не красавица. Я хорошо помню ее тетушку, Бидди Хеншоу. Он вышла замуж за богача. Впрочем, у них в семействе все богатые. Подумать только, пятьдесят тысяч фунтов! Если верить слухам, они придутся как нельзя более кстати. Он совсем промотался. И неудивительно: тут тебе и модные экипажи, и лошади самых чистых кровей. Только все равно, если молодой человек, кто бы он ни был, начинает ухаживать за красивой барышней и обещает на ней жениться, у него нет права нарушать свое слово только потому, что он растранжирил свое состояние, а тут подвернулась девица побогаче, которая не прочь за него выйти. Почему же он, если уж так получилось, не продал своих лошадей, не сдал дом и не рассчитал слуг? Этим он привел бы свои дела в порядок. А мисс Марианна, не сомневаюсь, подождала бы, пока все устроится. Так ведь нет, нынешняя молодежь не желает отказываться от удовольствий.

– А вы не знаете, что за человек эта самая мисс Грей? Может быть, она мила и приятна в общении?

– Признаюсь, я не слышала о ней ничего дурного. Я вообще о ней раньше почти ничего не слышала. Только сегодня утром мне сказала миссис Тейлор, дескать, ей недавно намекнула мисс Грей, что мистер и миссис Эллисон не огорчатся, если выдадут ее замуж, потому что она и миссис Эллисон никогда не находили общего языка.

– А кто такие эти Эллисоны?

– Ее опекуны, дорогая. Но теперь она совершеннолетняя и может выбирать… Выбрала, ничего не скажешь. Что же теперь будет? – Миссис Дженнингс горестно вздохнула, сделала небольшую паузу и заговорила снова: – Ваша бедная сестрица, наверное, отправилась к себе поплакать в одиночестве? Неужели ее ничем нельзя утешить? Несчастная девочка, мне кажется, так жестоко оставлять ее сейчас одну! Ну ничего, скоро к нам придут друзья, они поднимут ей настроение. Во что бы нам поиграть? Вист, насколько я знаю, она терпеть не может. Может быть, стоит попробовать что-нибудь другое?

– Право же, мадам, я вам чрезвычайно признательна за доброту, но вы напрасно утруждаете себя. Думаю, Марианна сегодня больше не выйдет из своей комнаты. Я попробую уговорить ее, если сумею, конечно, пораньше лечь. Ей необходимо отдохнуть.

– Да, думаю, так будет лучше. Пусть она только скажет, что ей подать на ужин, а потом ложится. Господи! Неудивительно, что она последнее время выглядела такой унылой и задумчивой. Небось предчувствовала, к чему дело идет. А сегодняшнее письмо положило конец всем ее мечтам! Бедняжечка! Если бы я могла предположить нечто подобное, ни за что бы не стала подшучивать над ней. Но вы же понимаете, как я могла догадаться? Я-то была уверена, что это просто любовная записочка, а молодежь любит, когда их поддразнивают по таким поводам. Боже мой, представляю, как расстроится сэр Джон и мои дочери. Если бы я не растерялась, то непременно бы заехала на Кондуит-стрит по пути домой, чтобы предупредить их. Ну ничего, я увижусь с ними завтра.

– Думаю, нет необходимости предупреждать миссис Палмер и сэра Джона, чтобы они не упоминали имя мистера Уиллоби в присутствии моей сестры и даже ненароком не намекали на прошлое. Они же отлично понимают, насколько жестоко было бы показать ей, что им все известно. Да и мне будет легче, если со мной будут говорить на эту неприятную и болезненную тему поменьше. Вы ведь так добры, мадам, и, безусловно, это понимаете.

– Мой бог, как же не понять! Вам уж точно ничего слышать об этом не хочется. А уж при вашей сестре я ни за что на свете ни одного словечка на этот счет не пророню. Вы же видели, как осторожно я вела себя сегодня за обедом. Так же поступит и сэр Джон, и мои дочки. Они и так очень чуткие, деликатные и обходительные, а уж тем более если я намекну… а я непременно это сделаю. Я так считаю: чем меньше говорится о подобных вещах, тем скорее все проходит и забывается. А какая польза от пустых разговоров?

– Сейчас можно только навредить, причем, вероятно, даже больше, чем обычно в подобных случаях. Существуют обстоятельства, которые ради блага всех, кого они касаются, не следует делать предметом публичного обсуждения. И только в одном я не могу не отдать должное мистеру Уиллоби: все-таки он не разрывал помолвку с моей сестрой, поскольку они не были помолвлены.

– Ну и что? Не стоит защищать его, милочка. Что значит – не были помолвлены? Но ведь он возил ее в Алленхейм и показывал, в каких комнатах они будут жить!

Ради блага сестры Элинор уклонилась от дальнейших объяснений. Она надеялась, что вовсе не обязана продолжать их ради Уиллоби, которому установление истины все равно принесло бы очень мало пользы, зато Марианне причинило бы вред. Последовало недолгое молчание, которое было снова прервано необыкновенно энергичной миссис Дженнингс:

– Что ж, милая, сейчас нелишним было бы вспомнить поговорку о том, что нет худа без добра. Зато в выигрыше оказался полковник Брэндон. Теперь уж он точно свое получит, помяните мое слово. Даже не сомневайтесь, что к середине лета они поженятся. Вот уж кому эта шокирующая новость доставит удовольствие! Надеюсь, он сегодня вечером к нам пожалует. Да и для вашей сестры такой поворот будет только к лучшему. Две тысячи в год, никаких долгов или обязательств… Есть, конечно, побочный ребенок, да, безусловно, об этом я забыла, но девочку можно будет отдать в учение, это обойдется недорого, зато никаких забот. Делафорд – прекрасное имение, уж мне-то вы можете поверить. Отличный дом, немного старомоден, зато со всеми мыслимыми удобствами, со всех сторон окружен садом, где растут самые лучшие в стране фруктовые деревья. А в одном углу там стоит такая шелковица… в жизни не видела ничего подобного. Мы с Шарлоттой съели… уж не знаю сколько ягод с нее в тот единственный раз, когда были там. А голубятня! Рыбные пруды! Канал! Чего еще может пожелать душа? Более того, церковь совсем рядом, а до почтового тракта всего четверть мили. Там никогда не бывает скучно! Стоит только пойти посидеть в старой тисовой беседке за домом, и можно развлечься, наблюдая за проезжающими экипажами. Прелестное место! Мясник живет в деревне поблизости, а до дома священника рукой подать. На мой вкус, оно намного лучше Бартон-Парка, где за мясом приходится посылать за три мили и нет никаких соседей. Во всяком случае, не было, пока не приехала ваша матушка. Ну, я уж постараюсь настроить соответственно полковника, как только он появится. Как говорится, что-то теряешь, что-то находишь. Нам бы только заставить ее выкинуть Уиллоби из своей очаровательной головки.

– Ах, если бы это нам удалось, – вздохнула Элинор, – вполне можно было бы обойтись и без полковника Брэндона.

С этими словами она встала и отправилась на поиски Марианны. Как и следовало ожидать, та сидела в своей комнате, глядя на тлевшие в камине угли.

– Лучше оставь меня одну, – попросила она, оглянувшись на вошедшую сестру.

– Оставлю, – не стала спорить Элинор, – если ты ляжешь в постель.

Пришедшая в моментальное возбуждение Марианна сначала наотрез отказалась подчиниться, но вскоре поддалась на нежные, но настойчивые уговоры сестры. Элинор поудобнее устроила ее измученную головку на подушке и ушла, когда ей показалось, что сестра вот-вот заснет.

В гостиной, куда она направилась, ее нашла миссис Дженнингс, державшая в руке полную рюмку.

– Дорогая, – начала она прямо с порога, – я только что вспомнила, что у меня еще осталось немного чудесного старого вина, лучше которого вряд ли кто-нибудь пробовал. Я налила стаканчик для вашей сестры. Мой бедный супруг очень его любил и только им пользовал свою желчную подагру. Он говорил, что только это снадобье облегчает его боль. Пожалуйста, отнесите его сестре.

– Вы очень добры, мадам, – ответила Элинор, слегка улыбнувшись при мысли о необычайно широком диапазоне недугов, которые предполагалось излечить этим универсальным средством. – Но я оставила Марианну в постели, она совсем засыпала. Сейчас, я надеюсь, она уже спит. Думаю, что она ни в чем не нуждается так сильно, как в хорошем отдыхе. Поэтому, если позволите, я выпью это вино сама.